Три тысячи слов и больше ничего не нужно

Originally published at: Три тысячи слов и больше ничего не нужно – Рустам Агамалиев

В до пандемийном, 2019 году прочел на великолепную книгу, описывающую историю зарождения школы философии 20 века. Я взял ее в руки только лишь по тому что увидел на обложке лицо Витгенштейна, в кого влюбился еще на первом году обучения магистратуры.

Он сам по себе, бесспорно крайне противоречивый человек. И как личность и как философ, однако что-то в нем притягивает. То ли его абсолютная брутальность, то ли некий фатализм бытия, который он испытывал. Отказ от наследства, мысли о самоубийстве, работа учителем в сельской школе. Утверждение, что после его работ ничего в философии не может сделано больше. Все это придавало некую мистичность личности философа. Однако как лингвиста меня крайне интриговала и интригует до сих пор его концепция языковых игр.

Если коротко, то слушающий не может в полной мере расшифровать слова говорящего, так как произносятся слова, а имеются ввиду образы, и пока эти образы переданы не будут, то слушающий не сможет расшифровать истинного послания. Возьмем например сына, который подходит к отцу и говорит ему, что волнуется перед контрольной завтра. Отец на эту реплику отвечает, что ничего страшного нет и все будет нормально. Однако если отец не умудрился как-то заглянуть за горизонт событий завтрашнего дня, он может с точностью сказать, что у сына действительно все в порядке. Что на само деле произошло, так это то что ребенок предложил поиграть языковую игру, а отец принял ее. Или вот другой пример, молодая пара, девушка произносит роковую и частую фразу начального этапа совместной жизни: “Ты меня никогда не слушаешь”. Тут могут быть несколько сюжетов, но мы рассмотрим наиболее экстремальный, когда молодой человек бросает что-то аналогично резкое. Они просто не поняли друг друга и еще не умеют играть в языковые игры. Ведь девушка предложила игру, где она имеет в виду, что ей вот сейчас, всего-то нужна помощь, а молодой человек не смог расшифровать.

Языковые игры, уникальный феномен лингвистики. Любому интересующемуся темой настоятельно рекомендуется ознакомиться с контекстом. На недавней встрече книжного клуба, в конце коснулись темы лингвистики и я смело бросил утверждение, что если человек напишет 3000 слов, то в целом можно сделать вывод об этом человеке. Достаточно точный вывод. Наводящие вопросы “из зала” заставили задуматься о том откуда я это взял. В результате в недрах хранилища нашлась пара интересных заметок:

Далее полез в источник[^1] и честно не смог найти конкретно этих формулировок. Вот теперь не покидает мысль, а правильный я сделал вывод.


BIO

Keywords:

Reference:

[^1]: [[A Little List]], chapter from The Time of the Magicians, from which a note about 3000 words had been written.

Related:

2 лайка

3000 слов

“Скажи мне какие 3000 слов наиболее важны для тебя и я скажу кто ты.”
Л. Виттгенштейн

^a5aba6

Как один из приемов обучения, создавался словарь с 3000 словами, которые дети учились записывать на слух, корректировать ошибки и восстанавливать по памяти. При это [[Задача педагога как хранителя]] заключалась в охранении границ познания.

Задача педагога как хранителя

Границы языка - это границы мира, ключевая и главная задача педагога - знать где граничит мир, всячески расширять его и свято оберегать границы средствами языка.
Чтобы понять помочь ребенку и педагогу кто они есть, следует исследовать то что хочется и испытывать то что можно, самокорректироваться (через рефлексию) для создания правильного образа знания и интеллекта ребенка.

Не-а. Это феномен не лингвистики, а наверное кроманьонской культуры. Встречал мнение что у неандертальцев не было разделения речи на слова, поэтому они …

Сегодня как раз размышлял о том, что на ближайшие пару тысяч лет новая религия будет выстроена вокруг коммуникаций и взаимопонимания людей.

Я так понимаю, что все непонимания возникают от того, что люди мыслят образами, а разговаривают словами.

Т.е. чтобы передать кому-то свою мысль, нужно ее перевести в слова, а другой человек на своей стороне эти слова переведет в образ.

Даже однократное преобразование даёт искажения. А двукратное преобразование, тем более в разных головах, даст существенные искажения.

И чем больше люди различаются (образованием, интересами, окружением, манерой речи), тем сильнее искажения.

Люди, у которых такое двойное преобразование даёт минимум искажений, понимают друг друга, что называется, с полуслова.
А люди, у которых получается существенное искажение, не понимают друг друга или понимают очень неправильно.

Люди мыслят и образами и нарративами. Доступ к речи имеет левое полушарие. Правое — к рисованию или музыке. Общаться можно и музыкой. Только вот нарратив из музыки получается плохо. Исключение — Четыре сезона А.Вивальди